У меня в трудовой книжке две записи: принят и уволен. По работам не бегал, лёгких путей не искал. Трудиться везде нужно». Так и отработал Павел Фёдорович Гневко в пожарной службе почти 40 лет. Совсем недавно ветеран труда отпраздновал 90-летний юбилей. Немало пережито за этот долгий жизненный путь…
В гости к юбиляру
В РОЧС Павла Фёдоровича помнят и ценят. Навещают по праздникам, приглашают к себе. В свои девять десятков ветеран в отличной форме: принимает участие во всех праздничных мероприятиях, приходит на встречи со школьниками и с удовольствием принимает гостей. На этот раз к нему постучались коллеги: председатель Витебского областного отделения Белорусской общественной организации ветеранов органов и подразделений по ЧС «Спасатель» Аркадий Данилович Горохов, председатель Бешенковичского районного отделения БОО «Спасатель» Василий Михайлович Галыня и начальник РОЧС Виталий Валерьевич Голец. Разумеется, с поздравлениями.
Заслуги ветерана пожарной службы в очередной раз отметили грамотами и подарками. «У меня уже больше десятка грамот. Приятно, что не забывают», – говорит ветеран.
Да, не забывают, с вниманием относятся к человеку. После поздравления Павел Фёдорович рассказал о своей нелёгкой и интересной жизни:
– Родился я в деревне Трояны, потом семья переехала в Лобачёво. У отца было десять детей: пять дочек и пять сыновей. Сейчас осталось пятеро: я, брат и три сестры – одна в Смоленске, две в Минске. Связь поддерживаем, не забываем друг друга.
Время было нелёгкое, жили небогато. Я ещё учился в школе, а уже вместе с отцом работал почтальоном. Потом год трудился в кузнице: работа непростая, но как-то справлялся. В армию забрали в 1944-ом. Провёл на полигоне в Бобруйске почти месяц. Потом перевели в Слуцк: были проблемы со здоровьем. Полтора года работал там на хозяйстве, лечил лошадей. А когда демобилизовался, началась мирная, но не менее опасная жизнь. Ведь на пожаре тоже есть противник – огонь.
От лошадей – к машинам с водой и пеной
Когда мужчина пришёл в пожарную службу, машин ещё не было. Конь, телега, бочка с водой – с такой амуницией на пожар и прибывали.
Конечно, тяжело, но справлялись и самоотверженно делали свою работу. Ныне принятой формы также не было: пожарные получали залатанную армейскую одежду.
Чуть позже появился прототип нынешней формы. Да и на лошадях поработал пожарный недолго, своё место в строю заняли машины.
Коллеги удивлялись самоотверженности Павла Фёдоровича и уважали его за это.
– Ребята меня ценили, – вспоминает Гневко. – Говорили: «Мы тебя будем хоронить в ленкомнате. Как сгоришь на пожаре – домой не повезём, здесь оставим. А потом отнесём на кладбище и вместо креста поставим огнетушитель». Уж слишком часто я рисковал на пожарах. Когда в Бочейково завод кирпичный тушили, мне водитель два раза воду отключал, чтобы я выбегал: всё начинало рушиться. Тем не менее я остался и тушил до конца…
«Дым, огонь кругом»
За тушение крупных пожаров давали премию 30-40 рублей при зарплате в 60. Павел Фёдорович эту премию получал десять раз. Десять раз был на грани, рисковал собой. Горели болота, дома, целые деревни. По 8-9 строений пылало одновременно. Крыши были соломенные, огонь очень быстро распространялся.
– Горели как-то болота в Асовце, – рассказывает наш собеседник. – Много бригад съехалось, даже из области. И там я чуть не погиб. Сказали сниматься с участка, но я остался, потому что бежать уже было некуда: дым, огонь кругом. Пробежал метров сто, нашёл канавку с водой, лёг. Жарко ужасно. Вдруг слышу – будто танк идёт на меня, как в войну. Я поднялся, смотрю – останавливается трактор. Выглядывает мой родной брат, кричит: «Быстрее, мы сгорим!». А мне жалко рукавов: 300 метров, если сгорят – большая потеря. Мне удалось зацепить их за прицеп, и мы выехали сами и следом вытянули рукава. Когда приехали в деревню, меня уже считали погибшим. Начальник был ошарашен, всё спрашивал, где я был. Говорю: «Рукава сматывал». «Какие рукава???». Оказывается, ребята отсоединили их: побоялись, что машины завязнут. А я не смог оставить на болоте, вытянул. Так потом этими же рукавами я до утра и работал. Когда всё потушили, два часа не мог прийти в себя – надышался дыма, жутко устал. Но всё равно остался дежурить на ночь, только утром сменился и отправился домой.
Однажды позвонили из колхоза: горит мастерская в Верхнем Кривино. А там машины, трактора, большой двор. Каким-то образом загорелась солярка. А внутри стояли две бочки с топливом. Обстановка была напряжённая. Дали пену: я весь был в ней. Шёл прямо в огонь, пламя выше меня. Слава Богу, цистерны оказались открыты, топливо горело только сверху. Как только я добрался до ёмкостей и потушил их, пожар начал стихать. Большую роль сыграла пена: если бы её не было, не знаю, справились ли бы мы.
Без гибелей не обходилось… Отправились на пожар в Жданюки Сенненского района. Приехал Павел Фёдорович с Иваном Артёмовичем Берестнем – с этим водителем отработал 20 лет. Горел жилой дом, в нём – три ребёнка. Девочка лет двенадцати, восьмилетний мальчик и малышка лет двух отроду. Когда дом начал гореть, они забрались в погреб. Он стал для них последним убежищем. Когда разбирали завалы, детей нашли. Но было уже поздно… Загорелось сено, которое свозили к дому родители. Когда они отправились за следующим возом, кто-то поджёг стог. Огонь перекинулся на дом, и произошло непоправимое.
– Однажды пришёл домой со смены, – продолжает рассказ Павел Фёдорович, – а жена говорит: «Трубилино горит, дым из-за леса идёт». Смотрю – наша машина поехала, вторая следом. Я в последнюю вскочил. Горело пять домов. Все крыши сгорели, а дома уцелели: ни одного не потеряли.
«Спасибо за новые печки!»
– В мои обязанности входила профилактика пожаров в магазинах, домах и в нескольких хозяйствах, – говорит ветеран труда. – Выдавал предписания по устранению нарушений пожарной безопасности. Интересный случай был в колхозе «Политотделец». Там в коровнике стояло 110 голов скота. Рабочий, чтобы было теплее, включал паяльные лампы. А кругом солома. Если б что случилось – такой урон хозяйству… Я ему рассказал, что нельзя в таких помещениях использовать эти лампы. И чтобы посмотреть, как предписания выполняются, в следующий раз приехал внезапно. Ещё солнце не взошло, я стал на лыжи и поехал. Приезжаю – лампа шумит. Сидит этот мужчина, греется, инструкции нарушает. Я подошёл к нему, руку на плечо положил – он испугался. «Вы что, ночевали здесь?» А я говорю: «Да, вот под этой коровой спал, ждал, пока ты лампу зажжёшь».
Зашёл на свиноферму в Берестнях. Здание – вот-вот развалится. Печи в опасном состоянии. Я их опломбировал, поручил отремонтировать. Председатель позвонил в райисполком: «Пожарные меня обидели, опечатали все печи». А ему отвечают: «Ремонтируй, грей свиньям воду хоть у себя дома, но печки сделай». Что делать – пришлось перестраивать. Зима, мороз, но привезли кирпичи, глину, песок – поставили печки, побелили. Работницам помещение тёплое заодно оборудовали. Через неделю прихожу – женщины ко мне подбегают, благодарят: «Столько лет мучились, а теперь чайник, диван, стол есть, хоть отдохнуть можно».
Требовал порядка и в части. Машины должны быть в состоянии готовности, а потому исправные.
А после работы…
– В самодеятельности я не участвовал: мне было не до этого, – признаётся Павел Фёдорович. – Я занимался своей прямой работой, минуты свободной не было. Держал ещё небольшое хозяйство.
Павел Фёдорович работать на земле любит. С косой, в плугу – испробовал все сельские работы. Держал корову, когда годы набирали счёт, появилась коза. Шесть соток огорода всегда обрабатывал сам: были и капуста, и морковь.
Мужчина никогда не употреблял алкоголя – не было времени. Даже сейчас, на пенсии, приходит к товарищам исключительно на чай.
П. Ф. Гневко никогда не унывает. И знает, что нужно, чтобы работа спорилась.
– Без чего не обойтись в работе? Хорошее настроение, доброта должны быть всегда. Чтобы не было так: пришёл человек на работу, отбыл своё время и домой ушёл. Надо, чтобы после тебя остался след, – уверен Павел Фёдорович.
На снимке: П. Ф. Гневко принимает гостей.
